Итак, продолжим с того времени, когда В.Боровков вернулся из армии. Довольно скоро ему стало окончательно ясно, что боевые искусства, в отличие от спорта, именно то занятие, которому можно посвятить всю жизнь. Необходимо было узнать, что имеется в городе из подобных направлений. Помог случай: в Таврическом дворце, где играл ансамбль, в котором Валера Боровков был гитаристом, преподавал каратэ Овчинников. Примерно в тоже время уже была на слуху фамилия Илларионова, но в ту тусовку интуитивно лезть не хотелось. У Овчинникова прозанимался месяца 4, а потом, на одном из концертов попал в драку: двое здоровенных жлобов стали нагло приставать к девчонке из их ансамбля, ну и Валера с приятелем Женей Багадистом заступились за нее. Уделали "агрессоров" легко и быстро, так, что и свидетелей драки не оказалось. И как оказалось - очень кстати. Позже всплыло, что жлобы эти относились к 9 отделу КГБ, серьезные люди при серьезном деле, а им, понимаешь, массу различных неприятностей причинили - отбили легкие, как-то вдруг изменили внешность и т.п. А когда стали разбираться - кто же бил, то подозрение пало на Боровкова. Вот тут Овчинников на него и взъелся и, сказав, что своей дракой Боровков поставил под удар всю группу, выгнал.
В принципе, он был прав, обиды в душе не осталось, к тому же и поставленная цель за это время была достигнута - появились знакомства в "единоборческом" кругу. В то время представителями его были Смородинцев, Рубежов, Новгородов. Это проникновение в круги не просто относящихся к восточным единоборствам людей, а преподающих их, помогло увидеть, что то, что в Питере называется каратэ, и то, что в Германии было Коукушинкай, по сути своей одно и тоже! Становилось понятно - подобные направления и школы, для того, чтобы передать дух, заложенный в них, а следовательно и правильно научить и вывести на уровень самостоятельного творчества, должны преподавать на японском языке, в них непременно соблюдение японской субординации и в целом они соответствуют японскому образу жизни. У нас они не пойдут! Следовательно, нужно было создавать направление, которое соответствовало бы русскому образу жизни, манере думать, в целом – русскому духу. Подошло время покопаться в том, что давал ему отец.
Трудно сейчас сказать, вспомнилось ли что-то или нет, но толчок к поискам внутри себя, а не вовне был дан. Очень помогала та разносторонность движений, которая пришла из разных видов спорта. Были прочитаны многие книги, которые тогда ходили в ксерокопиях, были встречи с людьми, которые как-то могли помочь в осознании цели и постепенно открывались удивительные вещи. Так, например, стало понятно, что должно быть 9 базовых защит, а не 4, как в каратэ. У человека 9 точек защиты (что подтверждала и эзотерика, описывая 9 твердынь), и японские мастера это прекрасно знают, но сетокан-каратэ изначально было создано Фунакоси, как спортивный вид, а не боевое искусство. Недаром, когда он впервые демонстрировал его перед экспертами Бутоку-кай в 1917 году, они презрительно назвали его "танцором". Ояма Масутацу выразился по этому поводу так: "Фунакоси не был способен научить ничему, кроме гимнастики!". Мнение Оямы особо значимо, так как он 2 года (1938-1940) тренировался под руководством Фунакоси Гичина и Ёситаки.
Книги порой показывали разнообразные и ошеломляющие связи и совпадения между, на первый взгляд, разными знаниями, заставляли верить в правильность поисков и копаться в себе еще глубже.
Первая группа "по-настоящему", была набрана из друзей, в 75 году, из тех, кто занимался до этого по рекомендациям из Германии "от Боровкова", так сказать. На первой тренировке было 18 человек. Двигало им тогда желание не столько научить, сколько научиться, потому что слишком многое казалось непонятным, а вместе начинать поиски легче. Естественно, стали работать с тем, что уже имели из Коукушинкая: жесткие ката, резкие движения, имеющие инерционность и жесткую конструкцию. Многим нравилось, что в Коукушине не бьют в голову руками, только ногами, считалось, что это уменьшает травматизм. К мягкости и плавности подошли еще очень не скоро - году в 79-80, когда появилось желание разбивать доски не с полного движения, а с короткого расстояния, сантиметров с 20-30 для начала. И вот тогда, удивительное дело, чем ближе подходили к осуществлению этой мечты, тем дальше оказывались от жестких форм. Они становились атавизмом и постепенно отмирали.
В занятиях и поисках прошло 4 года. За это время поменялись многие представления и о самих движениях и методах их применения. Было решено ввести удары в голову руками. Отталкивались при этом оттого, что в реальной обстановке никто не будет интересоваться: "А разрешены ли у вас в секции или школе удары в голову?". Кому-то это не понравилось, они ушли, кто-то наоборот, приветствовал такое нововведение. Примерно в то же время была сделана попытка разработать правила поединка. Движения всегда делались в полную силу, а для того, чтобы не травмировать соперника при ударе рукой, например, дистанция до противника увеличивается на 10-15 сантиметров, ногой - 15-25, в прыжке - от 30 до 50 сантиметров. Если партнер не верит этому движению, то он лезет вперед, и тут-то на него и нарывается, то есть в итоге получается, что виноват не тот, кто бьет, а тот, кто получил! Поначалу, конечно, было много сомнений - как же так, мы привыкнем работать на расстоянии, в контакт уже входить не сможем, будет, как Сетокан. Но когда начали проводить товарищеские встречи, все сомнения сами отпали. Было достаточно крови, сломанных челюстей и рук, но, как правило, у тех, кто приходил кумитировать. Получилось то, что и прогнозировали - приходящие, начиная спарринговать, "не видели" мощности и правильной формы сделанных движений, поэтому не боялись "влезать". И как следствие - нокдаун или нокаут. Поначалу и свои не понимали: "Ну, как же так, делаем вроде одно, а получается совсем другое?", на что Боровков отвечал: "Правильно, вы не пытаетесь ударить, но вы бьете! Вы свободны от контакта, а противник не верит и суется!". |
Были предложения поединков, обращенные и к самому Валерию Юрьевичу. Так, например в 78 году, ближе к зиме, его пригласил к себе в школу Новгородов Виктор. Там же был и Громов с учениками. Судья, который присуждал победу на этих спаррингах, был достаточно высокой квалификации, через полгода Валерий Юрьевич встретил его за судейским местом на городских соревнованиях в ДСО "Водник". Первый бой был с одним из первых учеников Громова, к сожалению ни его имени, ни фамилии вспомнить не удалось. Правила тогда были бесконтактного боя, поэтому достоверно оценить силу движения было нелегко. И получилось так, что в самом конце первого раунда Боровков сделал удачное движение, которое судья тем не менее не оценил. А движение было настолько сильным и в тоже время легким и точно рассчитанным - буквально до миллиметра было прочувствовано, что оставило на лице партнера царапину. Боровков указал на это, но ему ответили, что это, мол, случайность. Ну и тогда, чтобы сразу расставить все точки над "i", в ответ на первую же атаку ученика Громова, он сделал ура-маваси и отправил его в нокаут. Минут через сорок, после того, как его ученик более-менее пришел в себя, Громов решил сам выйти на татами, раз уж идет такая жесткая работа. Видимо для того, чтобы "объяснить" не в меру бойкому каратисту "что такое хорошо и что такое плохо". И произошло следующие: "Когда судья уже с осторожностью в голосе дал команду "хаджиме", Герман сделал неаккуратное движение, думая, что я на него не среагирую, а я в ответ на это сделал сюто в область шеи и опять нокаут! Этот бой уже длился секунд семь". Чуть позже, перейдя в другой зал, подальше от глаз учеников, Герман попросил: "Валера, давай я тебя буду атаковать, а ты покажешь мне защиты". И в конце этой встречи они расстались уже друзьями.
Так постепенно школа набирала известность в кругах, занимающихся подобными видами единоборств, и году в 79 именно Громов предложил выступить на открытии фонтанов в Петергофе. Участие в празднике принимали три команды. Разминались в кимоно прямо в парке. На самом выступлении делали формы, показывали кихон и били доски в упоре. Самая толстая имела толщину 5 сантиметров, размером примерно 35 на 25. От нас тогда выступало 5 человек: Базаров, Солтанович, Киселев, Щербаков и Боровков. Это было первое показательное выступление школы!
И вскоре после него уже совершенно четко определилось, что то направление, с которого начала развиваться школа, совершенно не свойственно русскому человеку. Ему не свойственны жесткие, внешне напряженные движения. Он по натуре своей медведь, неспроста у очень многих племен на Руси он был тотемным зверем. А медведь не делает жестких движений, он делает округлые, валящие. И мало того, эти движения должны быть красивыми и гармоничными. Вот примерно с тех времен и появился нынешний стиль "ДоМо-контакт".
Где-то в 84 году оказалось, что движения такого типа очень дорого стоят, потому что с помощью мягкой техники мы начали бить "серьезные" доски, чего раньше не умели. Не так, как сейчас, хуже конечно, но тогда для Питера это было достижение. В то время школу пытались обвинять в том, что доски подпиливаются. Сначала с пеной у рта пытались доказывать всем, что ничего подобного, просто мы умеем проявлять силу, а через пару лет это прошло, и уже попросту стали соглашаться - ну, наверное, подпиливаем. Или, может быть, берем битые, клеим их и потом показухи ради при всех разбиваем. Ну, да бог с ними. Теперь в этом плане у нас имидж устойчивый, теперь не сомневаются, что мы их настоящие разбиваем, а говорят уже другое - что как-то делаем это не напрягаясь, без зверских лиц. В общем, дураков не убедишь, а умный и сам поймет.
В тоже время на тренировках появились и прыжки. И с тех пор обучение им не откладывалось на какой-то срок, там 5 лет скажем, или "вот когда у вас будет черный пояс, я вас научу прыжкам!..". Нет, так говорят, когда дать нечего и попросту "грузят". Это то же самое, что сказать маленькому ребенку: "Вот научишься ходить, тогда я тебя и накормлю!". Валерий Юрьевич по этому поводу считает так: "Прыжки - это наиболее сложная составная любого движения, двигательных навыков человека и их надо развивать постепенно и с первого дня. Для того чтобы, подойдя к их реальному исполнению уже надо знать то, какие они у тебя - высокие, низкие, в высоту тебе нравится прыгать или в длину и т.д. В то время, когда их начали развивать у нас, практически никто в городе не знал, что они из себя представляют, видели в основном лишь в фильмах. У тех, кто как бы "владел" искусством прыжков, это больше было на словах. Мы же всегда старались жить по принципу: "Говоришь - значит можешь сделать!". За что нас частенько и недолюбливали "мастера языка". Русские дружинники могли в полном боевом вооружении, в доспехах без рук запрыгнуть на коня! Это очень серьезная вещь. И про это надо знать в то время, когда смотришь, как японцы или китайцы прыгают на пятиметровые стены. Но они сумели это сохранить, а мы - нет".
Здесь можно добавить, что, скорее всего из-за своей категоричности. Если уж что-то новое в нашу жизнь вошло, то все, что было до этого надо уничтожить дотла! Это - всегда наше! Не будем говорить о самом близком примере - 1917, вспомним 988 год, когда князь Владимир Великий ввел на Руси христианство. Произошла полная смена духовной власти. Про старых богов, казалось бы, можно просто забыть. Но не тут-то было. Мало того, что они были все уничтожены, так еще и с "позором". Например, свержение Перуна Андрей Кайсаров в своей книге "Славянская и Российская мифология" описывает так: "В 988 году, когда Владимир принял христианскую веру, повелел истребить все кумиры, то Перун, как важнейший из богов, получил и большее наказание перед прочими богами. В Киеве привязали его к лошадям, и таким образом тащили по городу до реки, а между тем двенадцать молодых людей били его палками, потом бросили его в реку и сделали конец его славе". Это притом, что их предки сотни лет с трепетом и почтением поклонялись этим богам, и вдруг, с исторической точки зрения - в одно мгновение, было отброшено и забыто все, что отцы и деды создавали и приумножали. Так что не удивительно, что и боевые искусства на Руси приходится возрождать заново - нам с вами.
|
